Профессия: клинический психолог. Инесса Шереметова

Был невероятный поиск: за полгода я столько читала, смотрела и размышляла, что вспомнила все свои идеи и цели, которые когда-то ставила и забыла. Я поняла, что один из видов помощи себе — это вернуться к своим целям. Так был сделан первый шаг к мечте стать психологом.

В процессе лечения я поняла, что, с одной стороны, обладаю определенным навыком: люди меня слушают и многое берут от меня. С другой стороны, я понимала: лучше помогать профессионально, чтобы не навредить ни другим, ни себе. Я приняла решение и начала искать институт. Мне очень сильно захотелось получить образование в Москве, но ездить далеко было невозможно, тем более что дело было во время лечения. Так я нашла ваш институт, который стал настоящим открытием. Преподаватели, подача информации, образовательный процесс — все мне очень подходило. Сомнения тоже были — в основном в своих силах. Достаточно серьезная затея: получать образование и параллельно проходить через операции и химиотерапии. В тот же момент я нашла московскую организацию «Движение против рака», где меня очень поддержали. Тогда я поняла: все складывается наилучшим образом.

Я поступила и начала изучение психологии онлайн. Это был грандиозный опыт, институт мне очень много дал. Помимо знаний, это были люди — преподаватели и однокурсники. Сейчас мы все общаемся: те, с кем я училась и кто сейчас является студентами МИПа (Московского института психоанализа). Мы живем в разных городах: в Москве и Подмосковье, в Челябинске, Омске и так далее, — но у нас есть свой небольшой чат, где мы поддерживаем друг друга, задаем профессиональные вопросы. Сейчас, когда меня спрашивают, стоит ли учиться, я однозначно говорю: «Стоит! Но нужно выбирать тот институт, который даст истинные знания». Я всегда рекламирую МИП, поскольку не понаслышке знаю: в нем серьезный подход. И очень благодарна «Среде обучения» за количество вебинаров и дополнительное образование.

Может быть, это грубо прозвучит, но у нас в России пока очень низкая психологическая грамотность: люди плохо понимают, что душу тоже нужно лечить, нужно с ней работать.

На физическом уровне здоровый образ жизни пропагандируется, а вот о внутреннем состоянии и эмоциях заботятся принципиально меньше. Как бывший пациент, я иногда приезжаю в реабилитационный центр в нашем городе и общаюсь с теми, у кого ремиссия. Даже там, где государство предлагает психолога, люди отказываются и не хотят приходить ни на консультации, ни на групповые мероприятия, говоря: «Не копайтесь в моей душе».

Я часто вижу, как сопровождающие пациента дети или супруги просто не могут об этом говорить, многие пугаются предложения о беседе: «А со мной-то зачем? Я-то не болен, со мной все в порядке». Сейчас я все чаще стараюсь предлагать родственникам психологическую помощь, но этого мало. Если бы у них были примеры других людей, у которых заболели близкие, было бы легче.