«Вопреки мифам, к психологу ходят очень осознанные люди»

— Есть распространенное мнение о том, что в психологию приходят «лечить» себя. Я же в профессию попала случайно. Тогда я работала в «Среде обучения» — это еще был УНИК, факультет психологии фактически открывался при мне. Я решила поучаствовать в тестовом режиме и присоединилась к самой первой группе. Правда, не планировала лечить какие-то проблемы и осознанно быть психологом: на тот момент у меня уже было высшее образование в области политтехнологий. Но на факультете все было сделано так живо, интересно, практико-ориентированно, с очень крутыми преподавателями, которые горели идеей поднять факультет, что не заразиться и не втянуться было невозможно. Очень быстро за счет выездных школ и разных мероприятий сформировался практический опыт. А дальше встал вопрос: знаний и навыков очень много, как я могу это реализовывать? Так я ушла в частную практику, открыла ИП и создала курс «Основы частной практики психолога-консультанта», основанный на собственном опыте. Суть курса в том, что людям, которые получают психологическое образование, необходимо также освоить навык консультирования. Без этого навыка страшно и тревожно, а знания остаются теоретическим «мертвым грузом». Курс оказался очень успешным тогда и популярен до сих пор. Из слушателей курса сформировалась определенная аудитория, люди хотели учиться и практиковать больше. В конечном итоге это привело меня к открытию психологического центра «Единство».

Дизайн и концепция центра разрабатывались «на коленке», со временем я стала приглашать других преподавателей и учиться у них наравне со студентами. Сейчас «Единство» доросло до того, что имеет право выдавать документы о повышении квалификации и профессиональной переподготовке. Три года назад, в 2015, я поняла, что есть много студентов, лояльных к центру и благодарных за свою практику. Они хотели быть частью «Единства», но было непонятно, как, ведь на всех программах они уже отучились. Тогда было решено создать Ассоциацию профессиональных психологов и психотерапевтов. Я являюсь председателем Ассоциации, которая на сегодняшний день превращается из простого собрания людей с горящими глазами в профессиональное сообщество с действующим комитетом по этике. Мы работаем с узкими направлениями, такими как алкогольная зависимость, расстройство пищевого поведения и другие; выпускаем свои сборники статей; организуем фестивали. У нас есть задача заявить о себе не как о людях, которые учатся по учебнику Рубинштейна 50-х годов, а как о специалистах, понимающих текущую профессиональную реальность.

— Порядка 70 человек. Мы не гонимся за количеством. Ассоциация, в отличие от других профессиональных психологических сообществ, заточена под начинающих специалистов: мы помогаем студентам и выпускникам адаптироваться в профессии, на базе нашей площадки можно тестировать тренинги и программы, писать и публиковать статьи, участвовать в супервизорских группах. Другие профессиональные сообщества часто пугают, потому что в них состоят «зубры», которые требуют от начинающего специалиста огромного количества часов личной терапии, а ни у одного студента их чаще всего нет. Мы принимаем в Ассоциацию даже без личной терапии и даем год, чтобы набрать первые 50 часов.

— Конечно, потому что психология — это интересно. Я увлеклась ею благодаря нашим преподавателям: они делились практико-ориентированной информацией, и это никого не могло оставить равнодушным. Я хорошо помню отличие заданий от тех, которые бывают в государственных вузах с теоретическим образованием: к примеру, посмотреть фильм «Форрест Гамп» и определить аспекты умственной отсталости главного героя или посмотреть фильм «Повелитель мух» и оценить с педагогической точки зрения, что произошло с ребятами. Это креативно и интересно, в отличие очередного конспекта статьи Выготского. Благодаря такому заряду я все время продолжаю учиться: получила степень магистра в МПГУ, а весной буду защищать кандидатскую диссертацию по теме «Психолого-педагогическая модель адаптации выпускников-психологов к профессиональной деятельности».

— Психосоматика — это классика жанра, потому что по ней хорошо видно, как работает психология. Еще арт-терапия, на первых порах она воспринимается как волшебство: ты порисовал, а о тебе все рассказали, можно идти на «Битву экстрасенсов» (смеется). Я тоже начинала с арт-терапии: было много работающих методик, и я делала обучающие курсы по ним, потому что хотелось делиться. Сейчас, правда, я от нее постепенно отхожу.

— Начинать надо с базы, с навыка профессионального общения и консультирования. После этого надо обратиться к себе: что в жизни больше всего волнует? Люди приходят с собственными неразрешенными историями, и опыт переживания и проработки своих ситуаций в личной терапии помогает в дальнейшем сформировать специализацию. Если у студента по жизни «терки» с мамой, с папой, с Иваном Петровичем, то, скорее всего, его будет интересовать семейная терапия. Если в семье есть алкогольно-зависимые люди — есть большая вероятность, что пойдет работать с созависимыми людьми. Если студент — творческий человек, ему будет интересно развивать арт-терапевтическую практику. Выбор направления всегда должен исходить из внутренней точки опоры.

— Главное — это воспитание и развитие своих личностных качеств. В современной психологии огромное количество методов и методик, но в первую очередь психолог работает своей личностью. Создание атмосферы доверия, доброжелательности, уважения к клиенту невозможно без проработки оценочного мышления, умения не вовлекаться в переживания другого (не путать с эмпатией!) и сохранять нейтралитет. Время, за которое этому можно научиться, индивидуально, и пока человек не перестанет опираться на старые убеждения — он не пойдет дальше в профессии. Парадокс обучения студентов состоит в том, что они говорят: «Да, это все понятно. Вы скажите, что надо делать, чтобы „вылечить“ клиента?» Многие диагностируют друзей и пытаются объяснить им какие-то очевидные вещи про психосоматику, например. Я вижу горящие глаза и огромное желание помочь другому, «причинить добро», но вместе с тем наблюдаю, как мало людей умеет отслеживать себя в этом процессе. Чтобы научиться тому, о чем я говорю, нужна, во-первых, личная терапия. Во-вторых, надо вырабатывать позицию наблюдателя внутри себя, отслеживать собственные мысли и оценочное восприятие по отношению к другим людям. Оценка часто встречается у начинающих психологов: как человек выглядит, как говорит, какие действия совершает, «хороший» он или «плохой». Эта оценка напрямую связана с тревогой за успех консультации и установкой «быть хорошим психологом, обязательно помочь, после первой „осчастливить" клиента, чтобы тот ушел довольный». Многим это мешает принять клиента таким, какой он есть, не вовлекаясь в его ситуацию. Особенно тяжело, когда приходит клиент с акцентуацией, осматривает с ног до головы, как бы говоря: «Это вы — психолог?». Такое поведение вызывает неприятные чувства, но с ними нужно уметь справляться.

— Наоборот, вовлеченным. В момент встречи с клиентом у меня нет мыслей о том, что я мама или растениевод, что у меня горят котлеты и надо варить суп. В профессиональном общении я сфокусирована на человеке, но не стараюсь помочь, вылечить или дать совет — я исследую. Именно в том, что специалист выстраивает интерес к личности, хочет понять, какие ценности и установки есть у клиента и что находится в содержании его ума, проявляется уважительное и доброжелательное отношение.

— Обобщенно ответить не могу: все специалисты работают со своими темами, и к ним приходят по профилю. Я занимаюсь со взрослыми, и в моей практике хорошо видно отличие текущего года от прошлого: сейчас многие приходят с суицидальными настроениями, даже просят медикаменты, хотя я не имею права их выписывать. Возможно, это связано с тем, что происходит во внешнем мире: от отсутствия солнца до финансовой нестабильности. Если несколько лет назад люди приходили с тем, что они женятся, разводятся, выстраивают межличностные отношения или испытывают проблемы на работе, то сейчас людям тяжело быть с собственными переживаниями. Депрессивные ноты, тревожность, усталость и раздражительность я бы отметила в топе запросов этого года.

— До сих пор бытует миф о том, что «к психологу идут слабаки», но популяризация психологии делает свое дело: людям это, как минимум, интересно. По телевизору идут программы, в которых не просто красят-переодевают, но еще и общаются с психологом — можно увидеть, что он ничего страшного не делает. В итоге сложность скорее есть у людей 50+, которые считают поход к специалисту пустой тратой денег и предпочитают скорее «разговоры на кухне». Те, кому 20−30 лет, обращаются к психологу легче, хотя им, как правило, это неприятно: все-таки приходится говорить о своих проблемах. К тому же психология никогда не была дешевой.

— Совсем недавно я рассказывала об этом своим студентам. В нашей стране нет закона о психологической помощи, но я считаю, что государство обязано предоставлять данный вид услуги. На телефоне доверия оказывают помощь бесплатно, но это работает в экстренной ситуации. А за длительную терапию, разумеется, надо платить.

Начинающие специалисты часто стесняются брать большие деньги — 1500−3000 ₽ и более за часовую сессию, и причиной этому установка «мы просто поговорили». Но это неверно вот почему:

— У тех, кто приходит с установкой про «разговор на кухне», следует спросить, чего они ожидают, как представляют себе работу с психологом, какие цели и задачи ставят перед собой. Стоит объяснить, что на сессиях происходит внутренняя работа. Немаловажно, что, в отличие от бесед с друзьями, родственниками и знакомыми, все, что клиент говорит во время консультации, остается исключительно там: конфиденциальность является одним из базовых этических правил психолога.

Многие приходят, не понимая, в чем разница между психологом и психиатром. Я часто использую шутку из Интернета, после которой людям сразу становится все понятно: лучше плакать у психолога, чем смеяться у психиатра. Я не сторонник обучения клиентов разным направлениям и техникам психологической работы: если интересно — добро пожаловать в институт. К психологу приходят в первую очередь не за знаниями, а за помощью: те, кто понимает, что им плохо, не хотят разрушать родных и близких и готовы работать с собой, даже если это будет неприятно. Главная задача клиентов — преодолеть временные психологические трудности и вырасти в них. Вопреки мифам, к психологу ходят очень осознанные люди — это мое убеждение и точка опоры в профессии. Если считать, что люди не меняются, тогда в работе психолога совершенно нет смысла.