«Психологу в работе надо идти туда, где тяжело, где больно.
Нельзя искать легких путей»

— Здравствуйте! Взаимно! Что касается образования, то я закончила Московский институт электронной техники в Зеленограде и по диплому — менеджер в сфере государственного муниципального управления. Но еще со студенческих времен мне очень нравилась сфера бухгалтерии. Именно ей я посвятила последние восемь лет, и именно к ней, как мне казалось, у меня всегда лежала душа. Но декретный отпуск дал понять — еще не все, что хотелось, реализовано и воплощено.

Находясь в декрете, я решила заняться психологией, которая, возможно, когда-нибудь станет моим основным делом. Конечно, не исключено, что удастся совмещать: в будние — заниматься бухгалтерией, в выходные — помогать людям. Однако, если количество клиентов возрастет, то передо мной встанет выбор — оставаться ли в сфере, где уже есть выслуга лет и стабильный доход, или уходить в новую профессию...

— Началось все с непростых событий. Еще в 2015 году у меня случился первый депрессивный эпизод, но тогда на советы пойти к психологу я реагировала примерно так — «вы что меня за ненормальную держите?», боялась и не хотела ни к кому обращаться. Характерный пример реакции человека, который не знает, с чем имеет дело, и не понимает, что из себя представляет помощь психолога. Но потом, спустя три года, после рождения ребенка, находясь в послеродовой депрессии, я задалась целью походить к психологу. С первыми двумя работа не заладилась, и я уже почти разочаровалась в этом деле, но, к счастью, в тот момент мне порекомендовали девушку-психолога, с которой я занимаюсь глубокой психотерапией регулярно на протяжении последних двух лет.

После наступил еще один тяжелый период моей жизни — диагноз старческой деменции у бабушки, восемь месяцев ее болезни, мук, слез… Именно тогда я уже всерьез задумалась о том, чтобы пойти учиться на психолога. Ведь жизнь складывалась так, что меня все видимо и невидимо двигало к этому решению. Бабушка очень обрадовалась и поддержала меня в нем.

Она была на терапии, на поддерживающих препаратах, и когда ее состояние стабилизировалось, мы где-то полгода чудесно общались…
Как сейчас помню, как она сказала: «Да, милка моя, ошиблась ты с профессией! Тебе вон куда надо было идти!» — «Куда, бабушка?» — спросила я. «На психолога». — «Бабушка, но психолог же не выписывает медикаменты, он ведет работу с человеком своей душой, можно сказать, своим ресурсом его исцеляет, применяя определенные методики...» — «И ладно, это тоже хорошо!».

То есть у меня был зачаток, внутреннее желание стать психологом, а потом произошли все эти события, и вдобавок бабушка, материалист по жизни, которую, казалось бы, работа бухгалтером должна была бы вполне устроить, сказала мне такие важные слова. Тогда я подумала — ну все, точно нужно идти учиться.

— В моем понимании было как: если высшее образование уже есть, то значит нужно получать второе высшее. Но все было не так просто. В одном месте мне предложили учиться пять лет и получить степень бакалавра. Когда я стала отказываться, заговорили про магистратуру, но все равно склоняли к бакалавриату. В общем, после долгих переговоров, которые ни к чему не привели, я, уже почти потерявшая надежду поступить в текущем учебном году, зашла в интернет, вбила нужную информацию и нашла Среду обучения. На часах было полседьмого вечера, а в такое время, как правило, все приемные комиссии уже не работают. Но из Среды обучения мне сразу перезвонили. Как сейчас помню, человека, который со мной говорил, звали Равиль. Он утешил меня, рассказал, что никаких четких градаций и ограничений в степенях образования, необходимого для ведения частной психологической практики, нет, поэтому самым удобным для меня вариантом будет программа дополнительного образования, которая длится всего два года. Я поняла, что зря мучилась и переживала, поступила и с тех пор учусь.

Бабушка застала период моей учебы и очень радовалась ему. И если так вышло, что я не смогла помочь ей так, как мне бы хотелось (человеку всегда кажется, что он чего-то не доделал, сделал мало), то, может быть, как психолог, я смогу помочь кому-то еще...

— Здесь очень важен навык эмпатического слушания. Часто человек со здоровой психикой старается отгородить себя от галлюцинаций и бреда другого человека, это, и правда, порой трудно выдерживать, но я, наоборот, пыталась максимально проявить свои лучшие качества.

Если исходить из того, что старческая деменция строится на угасании всех когнитивных функций, и человек, страдая ей, возвращается в состояние ребенка, то важно понимать: да, он ребенок, но он чувствует. Он многое уже не понимает, как еще не понимают маленькие детки заумные слова взрослых, но он все чувствует, как все чувствуют и дети. Поэтому важно взять человека за руку, побыть с ним рядом, сказать что-то ласковое, посмотреть на него добрыми и любящими глазами. Это тяжело, но я считаю, что пока день и час не настал, нужно бороться за каждое мгновение жизни и никогда не списывать человека со счетов.

—Параллельно с основной учебой я прошла обучение на курсе «Психотерапия травмы и потери», что было актуально и очень полезно для меня.

А если говорить о том, какое направление мне близко, то это экзистенциальная психотерапия и конкретно логотерапия Виктора Франкла. В центре этого подхода — проблемы смысла жизни, темы, так или иначе граничащие с темами горя, депрессии, смерти. Здесь речь идет о том, что в страданиях есть смысл, что из депрессии можно извлечь пользу, воспрять, и это воодушевляет.

Но отвечая на Ваш вопрос, важно упомянуть один момент, который до сих пор меня не отпускает. В процессе обучения мне случилось столкнуться с преподавателем, с которым я абсолютно расхожусь во мнениях. Такое бывает. Его совет — брать в своей практике не больше одного-двух депрессивных или тревожных клиентов в неделю — задел меня больше всего. Для меня такой подход к профессии неприемлем. Насколько ты тогда вообще готов делиться своим ресурсом, насколько ты готов вкладываться и помогать человеку, если вот убегаешь и рикошетишь тех, кто к тебе обращается?

Я сама депрессивный человек, у меня рекуррентная депрессия, и если бы от меня все отказывались или перенаправляли бы к другим специалистам, говорили бы, что не хотят обсуждать со мной грустные темы, то что бы тогда было? Да и у любого клиента, который начал терапию с обсуждения одних вопросов, в любой момент может что-то случиться. И что тогда, отменять встречу?

Но ведь с радостными вестями к психологу в принципе не приходят, так или иначе люди обращаются к специалисту с какой-то проблемой — от маленькой до большой, а иногда маленькая проблема прямо в процессе терапии может превратиться в большую.

Вопреки всему этому я сделала вывод, что психологу в работе надо идти туда, где тяжело, где больно. Нельзя искать легких путей.

— Да, это «Основы общей психологии» с Анной Шихер. Анна настолько заряжена энергетически — невероятно! То, как она умеет удержать внимание слушателя, филигранно проводить занятия — это талант от бога. Спасибо ей большое!

— Прежде всего, к родительству ты начинаешь относиться не так поверхностно, как относился до этого. Ты начинаешь осознавать, что маленький человек — это без пяти минут личность, он уже сейчас ждет от тебя какой-то реакции, расположения, эмоций. И тебе надо их отдавать.

Я знаю мам, которые не против нанять для своего ребенка сиделку, няню, но тогда встает вопрос — зачем вы рожали, если вы доверяете свою сокровенную роль матери третьему лицу? Даже не бабушке, не кому-то из близких...

Ведь если мы обратимся к теории привязанности Джона Боулби, то там очень четко расписано, насколько важна в жизни ребенка значимая фигура — либо материнская, либо отцовская, но явно не человек со стороны.

Это как у Александра Сергеевича Пушкина: любимая няня Арина Родионовна, а о маме ни слова... Вот если отдавать роль матери кому-то другому, то мы будем иметь такой же эффект. Кто-то с таким вариантом развития событий согласен, я — нет.

— Как бы ни хотелось что-то предугадать, спрогнозировать, почитать умную книжку, всегда будет что-то отходящее от нормы и учебника. Это как подготовка к родам — сколько пособий ни изучай, в тот самый момент все пойдет, как пойдет, в лучшем случае ты вспомнишь что-то одно из прочитанного.

Но, конечно, чтение не вредит. Например, неплохо было бы познакомиться с книгой «Искусство любить» Эриха Фромма. Она о том, что значит любовь, — это не когда ты сам только поглощаешь, а когда ты отдаешь. И вот как раз с ребенком этот процесс очень показателен. Со своими детьми мы учимся любить по-настоящему. Конечно, между матерью и ребенком появляется безусловная любовь просто по факту рождения, но сколько раз за весь этот период мама преодолевает себя, идет наперекор своим нуждам и потребностям во имя любви, во имя того, чтобы сделать своему ребенку хорошо.

А еще мамам, которые оказались в декрете, неплохо было бы иметь своего психолога или психотерапевта — человека, который смог бы как-то облегчить состояние матери в случае появления послеродовой депрессии, оказать психологическую поддержку или, в случае необходимости, выстроить медикаментозное лечение.

— Главная ее суть в том, что жизнь мамы уже не будет такой, какой была до рождения ребенка. В период его младенчества мать должна отдавать, отдавать, отдавать... Не все к этому готовы. А если на это еще наслаиваются тоска по работе, по родным, плохие отношения с супругом, то все может усугубиться.

Я не исключаю, что кого-то это состояние может миновать, ведь тут важно, в том числе, какой по счету ребенок. У первородящих шанс заполучить послеродовую депрессию выше. Но предрасположенность к ее появлению есть у всех, потому что у женщины меняется гормональный фон. Когда она беременна, у нее один набор гормонов, а когда ребенок рождается, то химический состав в головном мозге матери резко меняется, что может вызывать нестандартные поведенческие реакции, эмоциональную лабильность.

Матери надо помогать. Хорошо, если рядом с ней есть люди, которые хоть как-то осведомлены о том, что с ней происходит.

—Да, абсолютно верно. Я встречаюсь со своим психологом раз в неделю. Мы уже решили очень много проблем. За время нашей терапии многое произошло, она полностью сопровождала меня в процессе бабушкиного заболевания, от его начала до конца и в период после. Я очень благодарна этому специалисту и ни разу не пожалела, что обратилась к психологу.

Но надо помнить — очень важно, чтобы психолог был вашим человеком по нутру, чтобы вы придерживались общих ценностей. Даже внешне порой можно понять, что вы друг другу не подходите. Скромная девушка и терапевт с тоннелями в ушах и пирсингом в носу вызывают визуальный диссонанс и вряд ли сойдутся в работе. Нужно искать близкое себе — по духу, по тембру голоса, взгляду, мимике, всему.

— Нет. Пол не важен, важно сколько у человека ресурсов на работу. Если у терапевта есть внутренняя энергия, чтобы вникать в проблемы клиента, если он готов качественно и добросовестно работать, значит есть вероятность, что он будет хорошим психологом, неважно, мужчина он или женщина.

— Надо идти туда, где тяжело. Это самое основное. Иначе смысла учиться всему этому нет. Нужно слушать людей и слышать их, помогать разбираться в сложных событиях, чтобы хоть как-то облегчить человеку тяжелый период в жизни.

Держать за руку умирающего человека, говорить добрые слова, плакать вместе с ним… Что еще может быть более эмоционально насыщенным и нестерпимо больным? После этого не страшно браться за тяжелые случаи в жизни других людей и помогать им, если можешь помочь.